Участник:Sergey kudryavtsev/Английский/Tobin's Palm (O. Henry)

• Tobin's Palm by O. Henry
• Перевод Н. Дехтерёвой

{{пример||O. Henry|[[:s:en:Tobin's Palm|Tobin's Palm]]|перевод=|перев=Н. Дехтерёвой|источник=source}}

Tobin and me, the two of us, went down to Coney one day, for there was four dollars between us, and Tobin had need of distractions. For there was Katie Mahorner, his sweetheart, of County Sligo, lost since she started for America three months before with two hundred dollars, her own savings, and one hundred dollars from the sale of Tobin's inherited estate, a fine cottage and pig on the Bog Shannaugh. And since the letter that Tobin got saying that she had started to come to him not a bit of news had he heard or seen of Katie Mahorner. Tobin advertised in the papers, but nothing could be found of the colleen.	Мы с Тобином как-то надумали прокатиться на Кони-Айленд. Промеж нас завелось четыре доллара, ну а Тобину требовалось развлечься. Кэти Махорнер, его милая из Слайго, как сквозь землю провалилась с того самого дня три месяца тому назад, когда укатила в Америку с двумя сотнями долларов собственных сбережений и еще с сотней, вырученной на продажу наследственных владений Тобина - отличного домишки в Бох Шоннаух и поросенка. И после того письма, в котором она написала Тобину, что едет к нему, от Кэти Махорнер не было ни слуху ни духу. Тобин и объявления в газеты давал, да без толку, не сыскали девчонку.
So, to Coney me and Tobin went, thinking that a turn at the chutes and the smell of the popcorn might raise the heart in his bosom. But Tobin was a hardheaded man, and the sadness stuck in his skin. He ground his teeth at the crying balloons; he cursed the moving pictures; and, though he would drink whenever asked, he scorned Punch and Judy, and was for licking the tintype men as they came.	Ну и вот мы, я да Тобин, двинули на Кони - может, подумали мы, горки, колесо да еще запах жареных зерен кукурузы малость встряхнут его. Но Тобин парень таковский, расшевелить его не легко - тоска въелась в его шкуру крепко. Он заскрежетал зубами, как только услышал скрип воздушных шариков. Картину в иллюзионе ругательски изругал. И хоть пропустить стаканчик он не разу не отказался, только предложи, - на Панча и Джуди он и не взглянул. А когда пришли эти, что норовят заснять вашу физию на брошке или медальоне, он полез было съездить им как следует.
So I gets him down a side way on a board walk where the attractions were some less violent. At a little six by eight stall Tobin halts, with a more human look in his eye.	Ну, я, значит, отвожу его подальше, веду по дощатой дорожке туда, где аттракционы малость потише. Около палатки чуть побольше пятицентовика Тобин делает стойку, и глаза у него смотрят вроде бы почти по-человечески.
"'Tis here," says he, "I will be diverted. I'll have the palm of me hand investigated by the wonderful palmist of the Nile, and see if what is to be will be."	- Здесь, - говорит он, - здесь я буду развлекаться. Пусть гадалка-чародейка из страны Нила исследует мою ладонь, пусть скажет мне, сбудется ли то, чему должно сбыться.
Tobin was a believer in signs and the unnatural in nature. He possessed illegal convictions in his mind along the subjects of black cats, lucky numbers, and the weather predictions in the papers.	Тобин - парень из тех, кто верит в приметы и неземные явления в земной жизни. Он был напичкан всякими предосудительными убеждениями и суевериями - принимал на веру и черных кошек, и счастливые числа, газетные предсказания погоды.
We went into the enchanted chicken coop, which was fixed mysterious with red cloth and pictures of hands with lines crossing 'em like a railroad centre. The sign over the door says it is Madame Zozo the Egyptian Palmist. There was a fat woman inside in a red jumper with pothooks and beasties embroidered upon it. Tobin gives her ten cents and extends one of his hands. She lifts Tobin's hand, which is own brother to the hoof of a drayhorse, and examines it to see whether 'tis a stone in the frog or a cast shoe he has come for.	Ну, входим мы в этот волшебный курятник - все там устроено как полагается, по таинственному - и красные занавески и картинки, - руки, на которых линии пересекаются, словно рельсы на узловой станции. Вывеска над входом показывает, что здесь орудует мадам Зозо, египетская хиромантка. Внутри палатки сидела толстуха в красном джемпере, расшитом какими-то закорючками и зверюшками. Тобин выдает ей десять центов и сует свою руку, которая приходится родней копыту ломовой коняги. Чародейка берет руку Тобина и смотрит, чем дело: подкова, что ли, отлетела или камень в стрелке завелся.
"Man," says this Madame Zozo, "the line of your fate shows—"	- Слушай, - говорит эта мадам Зозо, твоя нога...
"Tis not me foot at all," says Tobin, interrupting. "Sure, 'tis no beauty, but ye hold the palm of me hand."	- Это не нога, - прерывает ее Тобин. - Может она и не бог весть какой красы, но это не нога, это моя рука.
"The line shows," says the Madame, "that ye've not arrived at your time of life without bad luck. And there's more to come. The mount of Venus — or is that a stone bruise? — shows that ye've been in love. There's been trouble in your life on account of your sweetheart."	- Твоя нога, - продолжает мадам, - не всегда ступала по гладким дорожкам - так показывают линии судьбы на твоей ладони. И впереди тебя ждет еще много неудач. Холм Венеры - или это просто старая мозоль? - указывает, что твое сердце знало любовь. У тебя большие неприятности из-за твоей милой.
"'Tis Katie Mahorner she has references with," whispers Tobin to me in a loud voice to one side.	- Это она намекает насчет Кэти Махорнер, громко шепчет Тобин в мою сторону.
"I see," says the palmist, "a great deal of sorrow and tribulation with one whom ye cannot forget. I see the lines of designation point to the letter K and the letter M in her name."	- Я вижу дальше, — говорит гадалка, — что у тебя много забот и неприятностей от той, которую ты не можешь забыть. Линии судьбы говорят, что в ее имени есть буквы "К" и "М".
"Whist!" says Tobin to me, "do ye hear that?"	- Ого! - говорит мне Тобин. - Слышал?
"Look out," goes on the palmist, "for a dark man and a light woman; for they'll both bring ye trouble. Ye'll make a voyage upon the water very soon, and have a financial loss. I see one line that brings good luck. There's a man coming into your life who will fetch ye good fortune. Ye'll know him when ye see him by his crooked nose."	- Берегись, - продолжает гадалка, брюнета и блондинки, они втянут тебя в неприятности. Тебя скоро ожидает путешествие по воде и финансовые потери. И еще вижу линию, которая сулит тебе удачу. В твою жизнь войдет один человек, он принесет тебе счастье. Ты узнаешь его по носу - у него нос крючком.
"Is his name set down?" asks Tobin. "'Twill be convenient in the way of greeting when he backs up to dump off the good luck."	- А его имя на ладони не написано? - спрашивает Тобин. - Не плохо бы знать, как величать этого крючконосого, когда он явиться выдавать мне мое счастье.
"His name," says the palmist, thoughtful looking, "is not spelled out by the lines, but they indicate 'tis a long one, and the letter 'o' should be in it. There's no more to tell. Good-evening. Don't block up the door."	- Его имя, - говорит гадалка этак задумчиво, - не написано на линиях судьбы, но видно, что оно длинное и в нем есть буква "О". Все, больше сказать нечего. До свиданья. Не загораживайте вход.
"'Tis wonderful how she knows," says Tobin as we walk to the pier.	- Ну и ну, - говорит Тобин, когда мы шагаем к причалу. - Просто чудеса, как она это точно знает.
As we squeezed through the gates a nigger man sticks his lighted segar against Tobin's ear, and there is trouble. Tobin hammers his neck, and the women squeal, and by presence of mind I drag the little man out of the way before the police comes. Tobin is always in an ugly mood when enjoying himself.	Когда мы протискивались к выходу, какой-то негритос задел Тобина по уху своей сигарой. Вышла неприятность. Тобин начал молотить парня по шее, женщины подняли визг, - ну, я не растерялся, успел оттащить своего дружка подальше, пока полиция не подоспела. Тобин всегда в препаршивом настроении, когда развлекается.
On the boat going back, when the man calls "Who wants the good-looking waiter?" Tobin tried to plead guilty, feeling the desire to blow the foam off a crock of suds, but when he felt in his pocket he found himself discharged for lack of evidence. Somebody had disturbed his change during the commotion. So we sat, dry, upon the stools, listening to the Dagoes fiddling on deck. If anything, Tobin was lower in spirits and less congenial with his misfortunes than when we started.	А когда уже обратно ехали, буфетчик на пароходике стал зазывать: "Кому услужить? Кто пива желает?" и Тобин признался, что да, он желает - желает сдуть пену с кружки их поганого пойла. И полез в карман, но обнаружил, что в толкотне кто-то выгреб у него все оставшиеся монеты. Буфетчик, за недостатком вещественных доказательств, отцепился от Тобина, и мы остались ни с чем, - сидели и слушали, как итальяшки на палубе пиликают на скрипке. Получилось, что Тобин возвращался с Кони еще мрачнее, и горести засели в нем еще крепче, чем до прогулки.
On a seat against the railing was a young woman dressed suitable for red automobiles, with hair the colour of an unsmoked meerschaum. In passing by, Tobin kicks her foot without intentions, and, being polite to ladies when in drink, he tries to give his hat a twist while apologising. But he knocks it off, and the wind carries it overboard.	На скамейке у поручней сидела молодая женщина, разодетая так, чтобы кататься в красных автомобилях. И волосы у нее были цвета необкуренной пеньковой трубки. Тобин, когда проходил мимо, ненароком зацепил ее малость по ноге, а после выпивки он с дамами всегда вежливый. Он и решил этак с форсом снять шляпу, когда извинялся, да сбил ее с головы, а ветер унес ее за борт.
Tobin came back and sat down, and I began to look out for him, for the man's adversities were becoming frequent. He was apt, when pushed so close by hard luck, to kick the best dressed man he could see, and try to take command of the boat.	Тобин вернулся, опять сел на свое место, и я начал присматривать за ним - у парня что-то зачастили неприятности. Когда неудачи вот так наваливались на Тобина, без передыху, он был готов стукнуть первого попавшегося франта или взять на себя командование судном.
Presently Tobin grabs my arm and says, excited: "Jawn," says he, "do ye know what we're doing? We're taking a voyage upon the water."	И вдруг Тобин хватает меня за руку, сам не свой. - Слушай, Джон, - говорит он. - Ты знаешь, что мы с тобой делаем? Мы путешествуем по воде!
"There now," says I; "subdue yeself. The boat'll land in ten minutes more."	- Тихо, тихо, - говорю я ему. - Возьми себя в руки. Через десять минут причалим.
"Look," says he, "at the light lady upon the bench. And have ye forgotten the nigger man that burned me ear? And isn't the money I had gone — a dollar sixty-five it was?"	- Ты взгляни на ту дамочку, на блондинку, - говорит он. - На ту, что на скамейке - видишь? А про негритоса ты забыл? А финансовые потери - монеты, которые у меня сперли, один доллар и шестьдесят пять центов? А?
I thought he was no more than summing up his catastrophes so as to get violent with good excuse, as men will do, and I tried to make him understand such things was trifles.	Я подумал, что он просто-напросто подсчитывает свалившиеся на него беды - так иной раз делают, чтобы оправдать свое буйное поведение, и попытался втолковать ему, что все это, мол, пустяки.
"Listen," says Tobin. "Ye've no ear for the gift of prophecy or the miracles of the inspired. What did the palmist lady tell ye out of me hand? 'Tis coming true before your eyes. 'Look out,' says she, 'for a dark man and a light woman; they'll bring ye trouble.' Have ye forgot the nigger man, though he got some of it back from me fist? Can ye show me a lighter woman than the blonde lady that was the cause of me hat falling in the water? And where's the dollar sixty-five I had in me vest when we left the shooting gallery?"	- Послушай, - говорит Тобин, - ты ж не черта не смыслишь, что такое чудеса и пророчества, на которые способны избранные. Ну вспомни, что сегодня гадалка высмотрела у меня на руке? Да она всю правду сказала, все получается по ее, прямо у нас на глазах. "Берегись", сказала она, "брюнета и блондинки, они втянут тебя в неприятности". Ты что, забыл про негритоса - хоть я, правда, тоже врезал ему как надо, - а можешь ты найти мне женщину поблондинистей, чем та, из-за которой моя шляпа свалилась в воду? И где один доллар и шестьдесят пять центов, которые были у меня в жилетном кармане, когда мы выбирались из тира?
The way Tobin put it, it did seem to corroborate the art of prediction, though it looked to me that these accidents could happen to any one at Coney without the implication of palmistry.	Так, как Тобин мне все это выложил, вроде бы точь-в-точь все сходилось с предсказаниями чародейки, хотя сдается мне, такие мелкие досадные случаи с кем хочешь могут приключиться на Кони, тут и предсказания не требуются.
Tobin got up and walked around on deck, looking close at the passengers out of his little red eyes. I asked him the interpretation of his movements. Ye never know what Tobin has in his mind until he begins to carry it out.	Тобин встал, обошел всю палубу - идет и во всех пассажиров подряд впивается своими красными гляделками. Я спрашиваю, что все это значит. Никогда не знаешь, что у Тобина на уме, пока он не примется выкидывать свои штуки.
"Ye should know," says he, "I'm working out the salvation promised by the lines in me palm. I'm looking for the crooked-nose man that's to bring the good luck. 'Tis all that will save us. Jawn, did ye ever see a straighter-nosed gang of hellions in the days of your life?"	- Должен был сам смекнуть, - говорит он мне. - Я ищу свое счастье, которое обещали мне линии судьбы на моей ладони. Ищу типа с крючковатым носом, того, который вручит мне свою удачу. Без него нам крышка. Скажи, Джон, видел ты когда-нибудь такое сборище прямоносых горлодеров?
'Twas the nine-thirty boat, and we landed and walked up-town through Twenty-second Street, Tobin being without his hat.	В половине десятого пароход причалил, мы высадились и потопали домой через 22-ю улицу, минуя Бродвей - Тобин ведь шел без шляпы.
On a street corner, standing under a gas-light and looking over the elevated road at the moon, was a man. A long man he was, dressed decent, with a segar between his teeth, and I saw that his nose made two twists from bridge to end, like the wriggle of a snake. Tobin saw it at the same time, and I heard him breathe hard like a horse when you take the saddle off. He went straight up to the man, and I went with him.	На углу, видим, стоит под газовым фонарем какой-то тип, - стоит и пялит глаза на луну поверх подземки. Долговязый такой, одет прилично, в зубах сигара, и я вдруг вижу, нос у него от переносицы до кончика успевает два раза изогнуться, как змея. Тобин тоже это приметил и сразу задышал часто, словно лошадь, когда с нее седло снимают. Он двинул прямиком к этому типу, и я пошел вместе с ним.
"Good-night to ye," Tobin says to the man. The man takes out his segar and passes the compliments, sociable.	- Добрый вечер вам, - говорит Тобин крючконосому. Тот вынимает сигару изо рта и так же вежливо отвечает Тобину.
"Would ye hand us your name," asks Tobin, "and let us look at the size of it? It may be our duty to become acquainted with ye."	- Скажите-ка, как ваше имя? - продолжает Тобин. - Очень оно длинное или нет? Может, долг велит нам познакомиться с вами.
"My name" says the man, polite, "is Friedenhausman — Maximus G. Friedenhausman."	- Меня зовут, - отвечает тип вежливо, - Фриденхаусман. Максимус Г. Фриденхаусман.
"'Tis the right length," says Tobin. "Do you spell it with an 'o' anywhere down the stretch of it?"	- Длина подходящая, - говорит Тобин. - А как оно у вас пишется, есть в нем где-нибудь посередке буква "О"?
"I do not," says the man.	- Нет, - отвечает ему тип.
"Can ye spell it with an 'o'?" inquires Tobin, turning anxious.	- А все ж таки, нельзя ли его писать с буквой "О"? - опять спрашивает Тобин с тревогой в голосе.
"If your conscience," says the man with the nose, "is indisposed toward foreign idioms ye might, to please yourself, smuggle the letter into the penultimate syllable."	- Если вам претит иноязычная орфография, - говорит носатый, можете, пожалуй, вместо "а" сунуть "о" в третий слог моей фамилии.
"'Tis well," says Tobin. "Ye're in the presence of Jawn Malone and Daniel Tobin."	- Тогда все в порядке, - говорит Тобин. - Перед вами Джон Мэлоун и Дэниэл Тобин.
"Tis highly appreciated," says the man, with a bow. "And now since I cannot conceive that ye would hold a spelling bee upon the street corner, will ye name some reasonable excuse for being at large?"	- Весьма польщен, - говорит долговязый и отвешивает поклон. - А теперь, поскольку я не в состоянии понять, с какой стати вы на углу улицы подняли вопрос об орфографии, не объясните ли мне, почему вы на свободе?
"By the two signs," answers Tobin, trying to explain, "which ye display according to the reading of the Egyptian palmist from the sole of me hand, ye've been nominated to offset with good luck the lines of trouble leading to the nigger man and the blonde lady with her feet crossed in the boat, besides the financial loss of a dollar sixty-five, all so far fulfilled according to Hoyle."	- По двум приметам, - это Тобин старается ему втолковать, - которые обе у вас имеются, вы, как напророчила гадалка по подошве моей руки, должны выдать мне мое счастье и прикончить все те линии неприятностей, начиная с негра и блондинки, которая сидела на пароходе скрестив ноги, и потом еще финансовые потери - один доллар и шестьдесят пять центов. И пока все сошлось, точно по расписанию.
The man stopped smoking and looked at me.	Долговязый перестал курить и глянул на меня.
"Have ye any amendments," he asks, "to offer to that statement, or are ye one too? I thought by the looks of ye ye might have him in charge."	- Можете вы внести какие-либо поправки к этому заявлению? - спрашивает он. - Или вы из тех же? Судя по вашему виду, я подумал, что вы при нем сторожем.
"None," says I to him, "except that as one horseshoe resembles another so are ye the picture of good luck as predicted by the hand of me friend. If not, then the lines of Danny's hand may have been crossed, I don't know."	- Да нет, все так и есть, говорю я. - Все дело в том, что как одна подкова схожа с другой, так вы точная копия того поставщика удачи, про которого моему другу нагадали по руке. Если же вы не тот, тогда, может, линии на руке у Дэнни как-нибудь нескладно пересеклись, не знаю.
"There's two of ye," says the man with the nose, looking up and down for the sight of a policeman. "I've enjoyed your company immense. Good-night."	- Значит, вас двое, - говорит крючконосый, поглядывая, нет ли поблизости полисмена. - Было очень-очень приятно с вами познакомиться. Всего хорошего.
With that he shoves his segar in his mouth and moves across the street, stepping fast. But Tobin sticks close to one side of him and me at the other.	И тут он опять сует сигару в рот и движется быстрым аллюром через улицу. Но мы с Тобином не отстаем, - Тобин жмется к нему с одного бока, а я - с другого.
"What!" says he, stopping on the opposite sidewalk and pushing back his hat; "do ye follow me? I tell ye," he says, very loud, "I'm proud to have met ye. But it is my desire to be rid of ye. I am off to me home."	- Как! - говорит долговязый, останавливаясь на противоположном тротуаре и сдвинув шляпу на затылок. - Вы идете за мной следом? Я же сказал вам, - говорит он очень громко, - я в восторге от знакомства с вами, но теперь не прочь распрощаться. Я спешу к себе домой.
"Do," says Tobin, leaning against his sleeve. "Do be off to your home. And I will sit at the door of it till ye come out in the morning. For the dependence is upon ye to obviate the curse of the nigger man and the blonde lady and the financial loss of the one-sixty-five."	- Спешите, - говорит Тобин, прижимаясь к его рукаву, - спешите к себе домой. А я сяду у вашего порога, подожду, пока вы утром выйдете из дому. Потому как от вас это зависит, вам полагается снять все проклятия - и негритоса, и блондинку, и финансовые потери - один доллар шестьдесят пять центов.
"'Tis a strange hallucination," says the man, turning to me as a more reasonable lunatic. "Hadn't ye better get him home?"	- Странный бред, - обращается ко мне крючконосый как к более разумному психу. - Не отвести ли вам его куда полагается?
"Listen, man," says I to him. "Daniel Tobin is as sensible as he ever was. Maybe he is a bit deranged on account of having drink enough to disturb but not enough to settle his wits, but he is no more than following out the legitimate path of his superstitions and predicaments, which I will explain to you." With that I relates the facts about the palmist lady and how the finger of suspicion points to him as an instrument of good fortune. "Now, understand," I concludes, "my position in this riot. I am the friend of me friend Tobin, according to me interpretations. 'Tis easy to be a friend to the prosperous, for it pays; 'tis not hard to be a friend to the poor, for ye get puffed up by gratitude and have your picture printed standing in front of a tenement with a scuttle of coal and an orphan in each hand. But it strains the art of friendship to be true friend to a born fool. And that's what I'm doing," says I, "for, in my opinion, there's no fortune to be read from the palm of me hand that wasn't printed there with the handle of a pick. And, though ye've got the crookedest nose in New York City, I misdoubt that all the fortune-tellers doing business could milk good luck from ye. But the lines of Danny's hand pointed to ye fair, and I'll assist him to experiment with ye until he's convinced ye're dry."	- Послушайте, - говорю я ему. - Дэниел Тобин в полном здравом рассудке. Может малость растревожился - выпил-то он достаточно, чтоб растревожиться, но не достаточно, чтобы успокоиться. Но ничего худого он не делает, всего-навсего действует согласно своим суевериям и предсказаниям, про которые я вам сейчас разъясню. И тут я излагаю ему факты насчет гадалки и что перст подозрения указывает на него, как на посланца судьбы, чтобы вручить Тобину удачу. - Теперь понятно вам, - заключаю я, какая моя доля во всей этой истории? Я друг моего друга Тобина, как я это разумею. Оно не трудно быть другом счастливчика, оно выгодно. И другом бедняка быть не трудно - вас тогда до небес превознесут, еще пропечатают портрет, как вы стоите подле его дома - одной рукой держите за руку сиротку, а в другой у вас совок с углем. Но многое приходится вытерпеть, тому кто дружит с круглым дураком. И вот это-то мне и досталось, - говорю я, - потому, как по моим понятиям, иной судьбы на ладошке не прочтешь, кроме той, какую отпечатала тебе рукоятка кирки. И хоть, может, нос у вас такой крючковатый, какого не сыщешь во всем Нью-Йорке, я что-то не думаю, чтобы всем гадалкам и предсказателям вместе удалось выдоить из вас хоть каплю удачи. Но линии на руке у Дэнни и вправду на вас указывают, и я буду помогать ему вытягивать из вас удачу, пока он не увериться, что ничего из вас не выжмешь.
After that the man turns, sudden, to laughing. He leans against a corner and laughs considerable. Then he claps me and Tobin on the backs of us and takes us by an arm apiece.	Тут долговязый начал вдруг смеяться. Привалился к углу дома и знай хохочет. Потом хлопает нас по спине, меня и Тобина, и берет нас обоих под руки.
"'Tis my mistake," says he. "How could I be expecting anything so fine and wonderful to be turning the corner upon me? I came near being found unworthy. Hard by," says he, "is a café, snug and suitable for the entertainment of idiosyncrasies. Let us go there and have drink while we discuss the unavailability of the categorical."	- Мой, мой промах, - говорит он. - Но смел ли я рассчитывать, что на меня вдруг свалиться такое замечательное и чудесное? Я чуть не прозевал, чуть не дал маху. Вот тут рядом есть кафе, - говорит он, - уютно и как раз подходит для того, чтобы поразвлечься чудачествами. Пойдемте туда, разопьем по стаканчику, пока будем обсуждать отсутствие и наличие безусловного.
So saying, he marched me and Tobin to the back room of a saloon, and ordered the drinks, and laid the money on the table. He looks at me and Tobin like brothers of his, and we have the segars.	Так за разговорами он привел нас, меня и Тобина, в заднюю комнату салуна, заказал выпивку и выложил деньги на стол. Он смотрит на меня и на Тобина как на родных братьев и угощает нас сигарами.
"Ye must know," says the man of destiny, "that me walk in life is one that is called the literary. I wander abroad be night seeking idiosyncrasies in the masses and truth in the heavens above. When ye came upon me I was in contemplation of the elevated road in conjunction with the chief luminary of night. The rapid transit is poetry and art: the moon but a tedious, dry body, moving by rote. But these are private opinions, for, in the business of literature, the conditions are reversed. 'Tis me hope to be writing a book to explain the strange things I have discovered in life."	- Надо вам сказать, - говорит этот посланец судьбы, - что моя профессия называется литературой. Я брожу по ночам, выслеживаю чудачества в людях и истину в небесах. Когда вы подошли ко мне, я наблюдал связь надземной дороги с главным ночным светилом. Быстрое передвижение надземки - это поэзия и искусство. А луна - скучное, безжизненное тело, крутится бессмысленно. Но это мое личное мнение, потому что в литературе все не так, все шиворот-навыворот. Я надеюсь написать книгу, в которой хочу раскрыть то странное, что я подметил в жизни.
"Ye will put me in a book," says Tobin, disgusted; "will ye put me in a book?"	- Вы вставите меня в свою книгу, - говорит Тобин с отвращением. - Вставите вы меня в свою книгу?
"I will not," says the man, "for the covers will not hold ye. Not yet. The best I can do is to enjoy ye meself, for the time is not ripe for destroying the limitations of print. Ye would look fantastic in type. All alone by meself must I drink this cup of joy. But, I thank ye, boys; I am truly grateful."	- Нет, - говорит литературный тип, - обложка не выдержит. Пока еще нет, рано. Пока могу только сам насладиться, ибо еще не подоспело время отменить ограничения печати. Вы будете выглядеть неправдоподобно фантастично. Я один, наедине с самим собой, должен выпить эту чашу наслаждения. Спасибо вам ребята, от души вам благодарен.
"The talk of ye," says Tobin, blowing through his moustache and pounding the table with his fist, "is an eyesore to me patience. There was good luck promised out of the crook of your nose, but ye bear fruit like the bang of a drum. Ye resemble, with your noise of books, the wind blowing through a crack. Sure, now, I would be thinking the palm of me hand lied but for the coming true of the nigger man and the blonde lady and—"	- От разговора вашего, говорит Тобин, шумно дыша сквозь усы, и стукает кулаком по столу, от разговора вашего того и гляди терпение мое лопнет. Мне была обещана удача через ваш крючковатый нос, но от него пользы, я вижу, как от козла молока. Вы с вашей трепотней о книгах словно ветер, который в щель дует. Я бы подумал, что ладонь моей руки наврала, если бы все остальное не вышло по гадалке - и негритос, и блондинка, и...
"Whist!" says the long man; "would ye be led astray by physiognomy? Me nose will do what it can within bounds. Let us have these glasses filled again, for 'tis good to keep idiosyncrasies well moistened, they being subject to deterioration in a dry moral atmosphere."	- Ну-ну, - говорит этот крючконосый верзила. - Неужели физиогномика способна ввести вас в заблуждение? Мой нос сделает все, что только в его возможностях. Давайте еще раз наполним стаканы, чудачеств хорошо держать во влажном состоянии, в сухой моральной атмосфере они могут подвергнуться порче.
So, the man of literature makes good, to my notion, for he pays, cheerful, for everything, the capital of me and Tobin being exhausted by prediction. But Tobin is sore, and drinks quiet, with the red showing in his eye.	На мой взгляд, тип этот поступает по-хорошему - за все платит и весело это делает, с охотой - ведь наши-то капиталы, мои и Тобина, улетучились по пророчеству. Но Тобин, разобиженный, пьет молчком, и глаза у него наливаются кровью.
By and by we moved out, for 'twas eleven o'clock, and stands a bit upon the sidewalk. And then the man says he must be going home, and invites me and Tobin to walk that way. We arrives on a side street two blocks away where there is a stretch of brick houses with high stoops and iron fences. The man stops at one of them and looks up at the top windows which he finds dark.	Вскорости мы вышли, было уже одиннадцать часов. Постояли малость на тротуаре. А потом крючконосый говорит, что ему пора домой. И приглашает меня и Тобина к себе. Через пару кварталов мы доходим до боковой улицы, на которой стоят кирпичные дома - у каждого высокое крыльцо и железная решетка. Долговязый подходит к одному такому дому, глядит на окна верхнего этажа, видит, что они темные.
"'Tis me humble dwelling," says he, "and I begin to perceive by the signs that me wife has retired to slumber. Therefore I will venture a bit in the way of hospitality. 'Tis me wish that ye enter the basement room, where we dine, and partake of a reasonable refreshment. There will be some fine cold fowl and cheese and a bottle or two of ale. Ye will be welcome to enter and eat, for I am indebted to ye for diversions."	- Вот мое скромное обиталище, - говорит он. - И по некоторым приметам я заключаю, что жена моя уже легла спать. Мне хочется, чтобы вы зашли вниз на кухню и немного подкрепились. Найдется и отличная холодная курица, и сыр, и пара бутылок пива. Я в долгу перед вами за доставленное удовольствие.
The appetite and conscience of me and Tobin was congenial to the proposition, though 'twas sticking hard in Danny's superstitions to think that a few drinks and a cold lunch should represent the good fortune promised by the palm of his hand.	И аппетиты у нас с Тобином, и настроение подходили к такому плану, хотя для Дэнни это был удар: тяжко было ему думать, что несколько стаканов выпивки и холодный ужин означают удачу и счастье, обещанное ладонью его руки.
"Step down the steps," says the man with the crooked nose, "and I will enter by the door above and let ye in. I will ask the new girl we have in the kitchen," says he, "to make ye a pot of coffee to drink before ye go. 'Tis fine coffee Katie Mahorner makes for a green girl just landed three months. Step in," says the man, "and I'll send her down to ye."	- Спускайтесь к черному ходу, - говорит крючконосый, - в я войду здесь и впущу вас. Я попрошу нашу новую прислугу сварить вам кофе - для девушки, которая всего три месяца как прибыла в Нью-Йорк, Кэти Махорнер отлично готовит кофе. Заходите, - говорит он, - я сейчас пришлю ее к вам.